Из красной зоны сотрудников ковидного госпиталя отправили на биржу труда

ГКБ № 9 / Instagram.com

Если верить данным Росстата, то в 2013 году в России было 678 тысяч младшего медицинского персонала. К началу пандемии это число довели до 267 тысяч. То есть здравоохранение потеряло 61% санитарок и младших медсестер.

В годы оптимизации, с 2013 по 2019-й, чтобы не платить медицинские надбавки, младший медперсонал массово переводили в уборщицы.

Когда началась пандемия, стало понятно, что по законодательству в ковидных отделениях могут работать именно медработники, а не просто уборщицы, и тем не менее во многих больницах страны всё равно именно они выполняли роль санитарок.

Опять же, это делалось для того, чтобы только не платить всякие «ковидные» начисления. Об этом Сети городских порталов рассказал оргсекретарь межрегионального профсоюза медработников «Действие» Александр Золотарев.

По его словам, сокращение младшего медперсонала продолжится, как продолжатся увольнения и сокращения в целях экономии денег. Хотя, казалось бы, куда еще меньше. Зарплаты в некоторых регионах у санитарок от 10 до 15 тысяч рублей. Нищенские зарплаты. И вот сейчас, когда перед выборами правительство снова обещает выделить 46 миллиардов рублей на доплаты медикам, работающим в красных зонах, снова ищут тех, на ком можно сэкономить.

Как избавляются от людей, рассказали журналисты редакции 74.RU. Анна и Ирина (имена по просьбе героинь публикации изменены. — Прим. ред.) трудились санитарками в городской больнице Челябинска, но внезапно почти на полгода остались без работы.

В феврале с ними расторгли трудовой договор из-за сокращения в медучреждении ковидных коек. Сотрудницы посчитали увольнение незаконным и пошли в суд. Там сторонам предложили решить дело миром.

Но даже с приходом третьей волны COVID-19 руководство медучреждения отказалось добровольно восстанавливать их в должности, предложив мизерную компенсацию за свое неоднозначное кадровое решение.

С похожими проблемами сталкиваются медики по всей стране, но не всегда им удается защитить свои права. Разбираемся, что делать в таких случаях и как их избежать.

39-летняя Анна и 54-летняя Ирина устроились санитарками в ковидное отделение прошлым летом. Это был разгар первой волны коронавируса, когда под лечение COVID-19 перепрофилировали целые корпуса и требовались новые сотрудники. Работать им приходилось в непростых условиях.

— Летом же вообще под 40 градусов жара была. Мы работали в спецкостюмах в красной зоне по четыре часа. Четыре часа в грязной зоне, четыре — в чистой, — вспоминает Анна.

— Выходишь оттуда весь мокрый с ног до головы. Еще и жара. Работали сутки через двое, особенно когда болеть коллеги начали. А когда вошли в нормальный ритм, график был и сутки через трое, — добавляет Ирина. — Но нехватка кадров ощущалась — всё рассчитано на пределе.

Пациентов надо же и переодеть, перестелить им. Ты весь мокрый, перчатки прилипают, и одному просто нереально пациента переодеть — надо вдвоем. А нас один санитар на 24 и более пациентов. Каждого надо покормить, утку вынести, переодеть. И всё это надо успеть за четыре часа.

В красной зоне санитарки не только моют полы, но и помогают ухаживать за пациентами

ГКБ № 9 / Instagram.com

Для Анны это первый больничный опыт, а Ирина до этого пять лет отработала в другом медучреждении. Оказавшись внутри красной зоны, обе женщины вдохновились работой медиков и поступили на вечернее отделение в медучилище.

Сейчас они на платной основе осваивают сестринское дело, но вот уже полгода вынуждены искать средства не только на учебу, но и в целом на жизнь.

В феврале больница внезапно уволила их, отказав в альтернативных вариантах трудоустройства.

— Когда я пришла на сутки, с утра из отделения вывозили больных. Нам сказали, что работаем до обеда.

А днем всех, кто был на смене, отправили в отдел кадров писать заявления на увольнение по собственному желанию, а затем — по домам, — рассказала Анна.

— Уволили около 50 работников, среди них врачи, медсестры и санитарки — полностью медперсонал корпуса. Кого-то из них, конечно, перевели в другие ковидные корпуса этой же больницы, а остальным даже никакой альтернативы не предложили.

При устройстве в больницу с Анной и другими работниками заключали срочный трудовой договор. В медучреждение их принимали на период действия отделения для лечения больных COVID-19. Но какого именно отделения — ни в одном из документов не указано.

По словам санитарок, в красной зоне они сначала работали в общей реанимации, затем — в обычных палатах, а после — в детской реанимации. На выход сотрудниц попросили, когда педиатрическое отделение вернули к обычной жизни, хотя сам ковидный госпиталь тогда не закрывался.

Уведомление о расторжении трудового договора работникам этого отделения отправили по почте за три дня до увольнения, но многие его не получили.

— Я отработала последнюю смену и ушла домой. Затем мне коллеги позвонили и сказали, что я не выхожу [на следующую смену]. А потом девчонки у меня спрашивают: «Ты в курсе, что ты уволена?», — рассказала свою историю санитарка Ирина. — Другие девочки заявления писали на увольнение, а я ничего не писала и никаких уведомлений не получала.

Спустя неделю мне из отдела кадров позвонили и спрашивают, почему я за документами не прихожу. Не знаю, по какому принципу они сделали этот отбор, но могли хотя бы заранее об этом предупредить и предложить какую-то альтернативу.

Когда мы пришли за трудовыми книжками, то предупредили, что ничего подписывать не будем, потому что планируем обращаться с жалобами в трудинспекцию и прокуратуру. Мы возмущены такими действиями [руководства].

В ГКБ № 9 под лечение ковидных больных прошлым летом отдали сразу несколько отделений

ГКБ № 9 / Instagram.com

Вместо красной зоны экс-работницы больницы оказались на бирже труда. При этом Ирине встать на учет как безработной удалось лишь спустя три месяца.

— Бухгалтерия больницы не передала сведения обо мне в Пенсионный фонд. На бирже мне постоянно отказывали, потому что я числилась работающей. И только в середине мая меня признали безработной, — говорит Ирина. — Но как мне существовать? Половина пособия уходит на оплату коммуналки, еще часть уходит на учебу.

Найти новое место работы всё это время не удается. Возможно, из-за моего предпенсионного возраста. А может быть, и из-за конфликта с предыдущим работодателем. Конечно, мне обидно, что так вышло. Я хотела работать в этой больнице. Коллектив там неплохой, мы все сдружились. Я обращалась и в другие ковидные госпитали.

Но везде штат укомплектован еще после первой волны и в кадрах стабильность.

Гострудинспекция нашла в действиях больницы нарушение и выдала предписание. Ведомство признало, что трудовые договоры с санитарками расторгнуты неправомерно.

— В результате проверки установлено, что сотрудницы приняты на определенный срок — на период открытия отделения для лечения больных COVID-19. Однако на момент их увольнения отделение для лечения больных COVID-19 продолжало функционировать, — заключили в Гострудинспекции.

С этим ответом Анна и Ирина обратились за помощью к юристу и подали иск в суд. Уволенные санитарки настаивали на восстановлении в должности и выплате компенсации. За полгода вынужденного прогула каждой из них набежало минимум четверть миллиона рублей.

— Мы пытались договориться. Исковые требования по каждой работнице включали взыскание за вынужденные прогулы и компенсацию морального вреда.

Мои доверительницы хотели выйти на работу, и мы обсуждали с представителями больницы возможность мирового соглашения, — прокомментировал юрист Олег Гейер, защищавший в суде интересы уволенных санитарок. — Мы предложили, чтобы сотрудницам выплатили хотя бы по 100 тысяч каждой, потому что они долго оставались без работы.

Сначала представители больницы сказали, что готовы пойти на мировую. Но потом юристы перестали выходить с нами на связь. Позже они позвонили и пригласили на встречу в больницу.

В суде представители больницы доказывали, что не нуждаются в дополнительных кадрах для «красной» зоны

ГКБ № 9 / Instagram.com

Юрист подчеркнул, что заключить мировое соглашение не удалось из-за позиции ответчика.

— Я приехал на встречу, там был главный бухгалтер и временно исполняющий обязанности главврача. Они начали мне объяснять, что мы не правы, что суд откажет нам в удовлетворении требований, и предложили истицам получить по 30 тысяч рублей и отказаться от своих требований.

Мол, даже если суд удовлетворит наши требования, то взыщет деньги за простой, а не за вынужденный прогул, — уточнил Олег Гейер. — А там существенная разница получается. Вынужденный прогул — это средняя зарплата, не полученная работником за весь период, когда он не работал. А простой — это две трети от оклада, который у санитарок был 9700 рублей.

У них средняя зарплата получилась около 54 тысяч рублей (со всеми ковидными надбавками), а две трети от оклада — около 5–6 тысяч рублей.

https://www.youtube.com/watch?v=0HbIL9heIHs\u0026t=37s

В суде представители больницы утверждали, что сотрудницы работали у них по срочному трудовому договору на время действия отделения по лечению COVID-19 в педиатрическом корпусе.

— Те сотрудники, которые были переведены в отделение по лечению ковидных больных из внутренних подразделений, после сокращения ковидных отделений вернулись к своему основному месту работы, — подчеркивали во время заседания юристы медучреждения.

— Истицы уволены в связи с тем, что поступил приказ о сокращении ковидного отделения в педиатрическом корпусе, где они работали. Расчет с ними произведен в полном объеме. В феврале 2021 года был закрыт один корпус, но до этого закрывались и другие корпуса для лечения ковидных пациентов.

Но доказать, что санитарок принимали в педиатрическое отделение, представители горбольницы в суде не смогли. Юрист уволенных женщин утверждает, что этих данных нет ни в заявлении о приеме на работу, ни в трудовом договоре, ни в штатном расписании.

— Нас тыкают договорами, что мы временные. Нас разделили даже в зарплате. Кто на постоянной работе, у них зарплата больницы 30 тысяч рублей, у временных — 15 тысяч (без доплат. — Прим. ред.), — возмущается Анна.

— Даже табулировали нас иначе, чем других работников, — добавляет Ирина. — Мы выходим на сутки, а в табеле нам пишут 23 часа. При этом у врачей и медсестер в табелях указано 24 часа.

В суде выяснилось, что спустя какое-то время после увольнения Анны и Ирины количество должностей санитарки в штатном расписании горбольницы даже выросло.

Расторжение трудового договора с ними признали незаконным.

Теперь вместе с восстановлением в должности медучреждение должно будет выплатить санитаркам около 560 тысяч рублей, из них Анне — около 272 тысяч рублей, а Ирине — чуть более 286 тысяч.

Сейчас больница пытается обжаловать это решение в апелляционной инстанции в облсуде. Прокомментировать эту ситуацию мы попросили пресс-службу медучреждения.

— В настоящее время проходит судебный процесс, давать какие-либо комментарии преждевременно, — ответили на наш запрос в пресс-службе ГКБ № 9. — В целом штат работников инфекционного отделения для лечения больных с коронавирусной инфекцией укомплектован, пациентам оказывается вся необходимая медицинская помощь.

Тем временем Анну уже восстановили на работе, но график у нее стал жестче. Вместо 24-часовой смены с тремя выходными теперь она пять дней подряд проводит в реанимации, где ухаживает за самыми тяжелыми пациентами красной зоны. Несмотря на пережитые трудности, в профессии Анна и Ирина не разочаровались и готовы и дальше помогать медикам и пациентам бороться с ковидом.

Ситуации, в которых медикам требуется защита в конфликте с работодателями, были нередкими и до пандемии коронавируса, а сейчас их можно наблюдать еще чаще. Президент «Лиги защиты врачей» Семён Гальперин уточняет, что в большинстве такие конфликты касаются выплат за работу или компенсаций при заболевании ковидом.

— За время эпидемии основные жалобы медработников были на то, что не соблюдались обещания по выплатам компенсаций за работу в красной зоне. По всей стране были подобные жалобы, но особенно это касалось Москвы и Санкт-Петербурга, куда люди приехали в расчете на большой заработок, — комментирует Семён Гальперин.

— У наших медработников нет четкого понимания, что они подписывают при трудоустройстве. Мало кто из врачей может оценить контракт, который они подписывают. Какие права у них будут по трудовому договору, какие обязанности у работодателя и так далее. Работодатель этим пользуется, давая на подпись такие невнятные соглашения, в частности о сроках и объемах работы.

Это касается не только ковидных госпиталей. На сайтах объявлений врачам часто обещают высокие зарплаты. Но когда врач придет по этому объявлению, ему уточнят, что это зарплата, которую он сможет заработать на ряде условий, например, если он будет большое количество коммерческих больных принимать. А в договоре будет сумма значительно меньше обещанной.

Так же происходит и для тех, кого нанимают на работу в ковидные госпитали. Тем более что очень часто это приезжие люди, и на такого сотрудника легко надавить.

Проблемы, по словам правозащитника, возникают из-за гибкости контракта, который позволяет уволить временного сотрудника в любой момент.

— Это касается приема на работу в особых обстоятельствах, а присутствуют эти обстоятельства или нет — полностью зависит от воли работодателя. Хоть это и называется срочный договор, но конкретные сроки в нем не оговариваются, — рассуждает Семён Гальперин.

— Это прекращение работы в любой момент оспорить очень сложно. Такое возможно, если в контракте указаны конкретные сроки, и они еще не наступили. А если отделение фактически закрывается и вышел приказ об этом, то места работы уже не существует.

И если его переформатируют и продолжится работа на другой базе, то это уже будет другое отделение.

https://www.youtube.com/watch?v=0HbIL9heIHs\u0026t=173s

Помочь избежать подводных камней трудовых договоров могла бы их сверка с юристами, но такая практика на российском рынке труда отсутствует.

— Сотрудники при подписании договора не могут оценить его качество, а обратиться за проверкой им, как правило, некуда. Но это вопрос времени, пока объединения медработников не наберут свою силу и не начнут помогать защищать коллег на всех этапах работы.

Думаю, сейчас перед выборами в Госдуму медработники могут поставить перед кандидатами вопрос о защите прав трудящихся. Надо пересмотреть трудовое законодательство, которое на сегодняшний день людей во многих профессиях оставляет бесправными. Повысить ответственность работодателей и юридические возможности для работников защиты своих прав.

Всё-таки нужно учиться более цивилизованным отношениям между работниками и работодателями, — заключил президент «Лиги защиты врачей».

Виталий Волык: Я всегда знал, что буду врачом

Заведующий инфекционным госпиталем в поселке Петровский — о выборе профессии, работе в “красной зоне” и мерах профилактики

Пандемия коронавируса стала для всего мира серьезным испытанием. В первую очередь — для медицинских работников, которые продолжали работать, несмотря на тяжелые условия. Врачи и медсестры, теперь уже облаченные в защитные костюмы и респираторы, спасали жизни людей — но уже в новой, коронавирусной реальности.

Тульская область не стала исключением. Весной несколько больниц региона перепрофилировали в инфекционные госпитали.

В конце мая произошло расширение инфекционного госпиталя тульской горбольницы №11 за счет дополнительных коек в поселке Петровский. Заведующим нового ковидного стационара был назначен Виталий Волык.

Виталий Волык родом из Запорожья. В 2010 году он окончил Запорожский государственный медицинский университет, специальность — “Лечебное дело”, потом, с 2010 по 2011-й — проходил интернатуру в Национальной медицинской академии последипломного образования имени П.Л.Шупика в Киеве. Как практикующий врач, Виталий Волык работает уже почти 10 лет.

В 2015 году он приехал в Тулу, устроился работать в терапевтическое отделение Тульской городской клинической больницы скорой медицинской помощи им. Д.Я.Ваныкина.

Адаптация после переезда прошла хорошо: коллеги приняли, всегда приходили на помощь.

Ровно год назад, осенью 2019-го, из Ваныкинской больницы он перевелся на должность заведующего терапевтического отделения в Городскую больницу №11 г. Тулы.

“Мне очень нравится работать в Туле — здесь есть все условия, достойная зарплата”, — отмечает Виталий Волык.

Врач рассказывает: когда началась пандемия коронавируса, и в Тульской области появились первые пациенты, на базе его отделения были открыты 10 изоляционных боксов для дифференциальной диагностики COVID-19.

“Уже в мае стало известно, что в нашей больнице, а точнее во втором корпусе инфекционного госпиталя в поселке Петровский, открывается ковидный госпиталь.

Меня направили туда для организации работы. Сначала — заведующим отделения, а в июне перевели на должность заведующего госпиталем”, — продолжает рассказ Виталий Сергеевич.

Работа в “красной зоне”

“Наша работа сейчас отличается от той, что была до пандемии. Главные отличия в тяжести пациентов, специфике течения заболевания и в экстремальных условиях, в которых оказались медики по всему миру”, — говорит Виталий Волык.

Он отмечает, что стало сложнее осматривать пациентов. Сложнее — в привычном для всех врачей понимании: в защитных костюмах тяжело сделать пальпацию или перкуссию (метод медицинской диагностики, заключающийся в простукивании отдельных участков тела и анализе звуковых явлений, возникающих при этом — прим. редакции).

“Несмотря на все трудности, с которыми можно сталкиваемся при диагностике в наших условиях, мы все равно тщательно осматриваем пациента”, — добавляет Виталий Сергеевич.

О своей работе в “красной зоне” он рассказывает немного, Виталий Волык, как заведующий госпиталя, занимается организационной работой и курирует тяжелых больных. Если у других врачей возникают вопросы по лечению, диагностике, появляются какие-либо сложности, то помощи просят у заведующего госпиталем.

“Разбег моего нахождения в “красной зоне” разный, захожу туда по мере необходимости. Могу пробыть и шесть часов, и 40 минут. Это касается не только моей работы: сорваться к пациенту в “красную зону” может любой лечащий врач”, — рассказывает он.

Каждый раз, чтобы попасть к пациентам, Виталий Волык надевает защитный костюм, респиратор, шапочку, очки, перчатки и бахилы. “У нас нет проблем с запасами средств индивидуальной защиты (СИЗ), их всегда достаточно.

Что же касается наличия лекарств, то тоже есть с чем работать.

Конечно, если нам что-то из отсутствующих препаратов понадобится, то делаем заявку руководству больницы – и нам доставляют лекарства со склада буквально сразу же”, — говорит он.

За семь месяцев пандемии работа в ковидных госпиталях изменилась. Появились виртуальные обходы, телемедицинские консультации, рекомендации по лечению тяжелых больных врачи могут всегда получить у старших коллег из областной больницы или из Москвы.

“Когда пандемия только началась, работать с пациентами нам было тяжело — чисто психологически. За защитными костюмами, за респираторами и очками нельзя увидеть врача, его эмоции — видны только глаза. Пациенты ведь не знают, кто их лечит, с кем они разговаривают. Потому и наладить контакт с больными было очень сложно.

Но наши врачи научились правильно строить диалог с пациентами. За полгода про коронавирус появилось множество исследований и рекомендаций по лечению. Стала ясна специфика заболевания. В некоторых случаях и мы научились предугадывать осложнения при болезни, что позволяет максимально их профилактировать”, — отмечает Виталий Волык.

Он подчеркивает, что всё пришло опытным путем, не без помощи старших коллег, конечно, их наблюдений.

“У меня самого поначалу было непонимание. Как протекает эта болезнь, почему лечить нужно именно так и только этими препаратами, почему не по-другому? Что говорить, как объяснять… Со временем ответы на большинство вопросов появились”, — продолжает Виталий Сергеевич.

Врачам тоже нужен отдых

Виталий Волык признается, что давно не отдыхал основательно. Хоть и накопилась сильная усталость, ситуация сейчас не та. Но короткий отдых от работы в инфекционном госпитале для себя и своего коллектива заведующий все же поддерживает. “Мы периодически собираемся все вместе, отдыхаем, разговариваем, восстанавливаемся. Чтобы эмоционально разгрузиться.

Недавно ездили кататься на катере по Упе. Летом, с подачи Спартака Владимировича (Спартак Могильников, главный врач ГУЗ «Городская больница № 11 г. Тулы» — прим. редакции), многие из наших врачей занялись сапсерфингом.

Осенью все вместе ездили в Большой театр”, — рассказывает он.

Спартак Владимирович Могильников, главный врач ГУЗ «Городская больница №11 г. Тулы»:

“Виталий Сергеевич работает в нашей больнице уже год. Я пригласил его на должность заведующего терапевтическим отделением специально, как знающего врача, который занимается не только терапией, но и имеет специализацию кардиолога.

Первое, на что я обратил внимание, это безусловно его профессионализм и большой, относительно возраста, опыт работы в экстренной терапии.

Мы знаем Виталия Сергеевича как человека ответственного, болеющего за свою работу, переживающего за пациентов. За этот год он не только оправдал возложенные на него надежды.

Виталий Сергеевич реформировал и организовал работу терапевтического отделения, привлек молодых и грамотных врачей. Он пользуется большим уважением у коллег и пациентов”.

“Я даже не сомневался”

На главный вопрос “Почему вы выбрали профессию врача?” Виталий Сергеевич отвечает не задумываясь: “Выбора в принципе не состояло. Я всегда знал, что буду врачом. С самого детства.

Родители всегда вспоминают, когда я был маленький, то говорил им — буду лечить людей. Думали, что это шутка такая. Но нет — как видите, это не шутка”.

То, что он работает в “красной зоне”, Виталий Волык скрывал от родителей несколько месяцев. Когда все же признался, те сильно переживали, постоянно интересовались здоровьем сына и его семьи.

Семья Виталия к решению работать в инфекционном госпитале тоже поначалу отнеслась настороженно. “Конечно же, переживали и переживают до сих пор. Заставляют соблюдать все меры безопасности, хотя я и сам это знаю”, — добавляет он.

О мерах профилактики COVID-19

К концу разговора Виталий Волык напоминает нам, что соблюдение даже простых правил гигиены сводит риск заражения коронавирусом к минимуму.

“Самые элементарные меры профилактики — они самые эффективные”, — подчеркивает он.

Во-первых, не стоит забывать о социальной дистанции, лучше избегать большого скопления людей.

Во-вторых, мойте руки и старайтесь не трогать глаза, лицо после прикосновения к предметам общего пользования — например, перилам, кнопкам лифта, поручням и так далее.

В-третьих, в общественном транспорте нужно находиться в масках. Носите с собой антисептик, чтобы была возможность обработать руки при необходимости.

“Если бы каждый из нас соблюдал эти меры профилактики, то и заболеваемость была бы меньше.

Сейчас многое зависит от ответственности и добросовестности людей, в первую очередь тех, кто болеет”, — добавляет Виталий Волык.

Труд — Прокуратура Амурской области

Правила перевода врача на работу в ковидный госпиталь

Трудовым кодексом РФ (далее – ТК РФ) регламентирован порядок перевода работника как в другую организацию, так и в другую местность, но у одного работодателя. По общему правилу, перевод осуществляется при наличии согласия работника.

В случае если работник желает перевестись в другую организацию, то перевод необходимо осуществить через процедуру увольнения и приема на новое место работы.

Трудовой договор между работником и первоначальным работодателем прекращается по п. 5 ч. 1 ст. 77 ТК РФ. При этом необходимо соблюсти установленный порядок при увольнении: издание приказа, ознакомление сотрудника, компенсационные выплаты и т.д. Далее на новое место работы вас принимают по правилам ст. 68 ТК РФ.

Если же рассматривать временный перевод у одного и того же работодателя, то необходимо руководствоваться ст. 72.2 ТК РФ, которой установлен порядок, условия и гарантии при переводе. В данном случае прежнее место работы сохраняется.

Кроме этого, в силу положений ч. 2 ст. 72.

2 ТК РФ законодателем установлен ряд событий, при которых перевод может быть осуществлен без согласия работника: «В случае катастрофы природного или техногенного характера, производственной аварии, несчастного случая на производстве, пожара, наводнения, голода, землетрясения, эпидемии или эпизоотии и в любых исключительных случаях, ставящих под угрозу жизнь или нормальные жизненные условия всего населения или его части, работник может быть переведен без его согласия на срок до одного месяца на не обусловленную трудовым договором работу у того же работодателя для предотвращения указанных случаев или устранения их последствий».

В случае если соблюден порядок перевода, то отказ работника от осуществления трудовой функции в новом месте работы будет являться нарушением трудовой дисциплины.

Также следует обратить внимание, что отпуск относится ко времени отдыха сотрудника, когда за ним сохраняют место работы, т.е. должность и средний заработок (ст. 114 ТК), следовательно, работать в данный период работник не может.

Прямая ссылка на материал
Поделиться

Трудовым кодексом РФ (далее – ТК РФ) регламентирован порядок перевода работника как в другую организацию, так и в другую местность, но у одного работодателя. По общему правилу, перевод осуществляется при наличии согласия работника.

В случае если работник желает перевестись в другую организацию, то перевод необходимо осуществить через процедуру увольнения и приема на новое место работы.

Трудовой договор между работником и первоначальным работодателем прекращается по п. 5 ч. 1 ст. 77 ТК РФ. При этом необходимо соблюсти установленный порядок при увольнении: издание приказа, ознакомление сотрудника, компенсационные выплаты и т.д. Далее на новое место работы вас принимают по правилам ст. 68 ТК РФ.

Если же рассматривать временный перевод у одного и того же работодателя, то необходимо руководствоваться ст. 72.2 ТК РФ, которой установлен порядок, условия и гарантии при переводе. В данном случае прежнее место работы сохраняется.

Кроме этого, в силу положений ч. 2 ст. 72.

2 ТК РФ законодателем установлен ряд событий, при которых перевод может быть осуществлен без согласия работника: «В случае катастрофы природного или техногенного характера, производственной аварии, несчастного случая на производстве, пожара, наводнения, голода, землетрясения, эпидемии или эпизоотии и в любых исключительных случаях, ставящих под угрозу жизнь или нормальные жизненные условия всего населения или его части, работник может быть переведен без его согласия на срок до одного месяца на не обусловленную трудовым договором работу у того же работодателя для предотвращения указанных случаев или устранения их последствий».

В случае если соблюден порядок перевода, то отказ работника от осуществления трудовой функции в новом месте работы будет являться нарушением трудовой дисциплины.

Также следует обратить внимание, что отпуск относится ко времени отдыха сотрудника, когда за ним сохраняют место работы, т.е. должность и средний заработок (ст. 114 ТК), следовательно, работать в данный период работник не может.

Могу ли я в условиях пандемии в виду необходимости кадров работать по совместительству в ковидном госпитале более чем на ставку?

Здравствуйте Ольга.

https://www.youtube.com/watch?v=0HbIL9heIHs\u0026t=296s

Могу ли я в условиях пандемии в виду необходимости кадров работать по совместительству в ковидном госпитале более чем на ставку?

По общим положениям трудового законодательства РФ, работник имеет право работать на условиях совместительства.

В соответствии с положениями статьи ТК РФ Статья 60.1. Работа по совместительству следует, что:

Работник имеет право заключать трудовые договоры о выполнении в свободное от основной работы время другой регулярной оплачиваемой работы у того же работодателя (внутреннее совместительство) и (или) у другого работодателя (внешнее совместительство).

http://www.consultant.ru/docum…

Понятие тарифной ставки приведено в положениях статьи ТК РФ Статья 129. Основные понятия и определения из положений которой следует, что:

Тарифная ставка — фиксированный размер оплаты труда работника за выполнение нормы труда определенной сложности (квалификации) за единицу времени без учета компенсационных, стимулирующих и социальных выплат.

http://www.consultant.ru/docum…

а потому ставка это конкретный размер оплаты труда в первую очередь.

И если стороны договорились при заключении трудового договора совместительства установить размер оплату труда работнику по полной ставке, это их право, по соглашению сторон закон этого не запрещает. Но при этом стороны должны учитывать допустимое рабочее время по совместительству, т.е. его предел.

И если работодатель согласен платить полную ставку, но за рабочее время допустимое при совместительстве,  то проблем никаких нет, заключение такого трудового договора не запрещается, так как это не является ухудшением положения работника, а наоборот очень хорошими для него условиями.

В соответствии с положениями статьи ТК РФ Статья 15. Трудовые отношения следует, что:

Трудовые отношения  — отношения, основанные на соглашении между работником и работодателем о личном выполнении работником за плату трудовой функции (работы по должности в соответствии со штатным расписанием, профессии, специальности с указанием квалификации; конкретного вида поручаемой работнику работы)…

http://www.consultant.ru/docum…

В соответствии с положениями статьи ТК РФ Статья 16. Основания возникновения трудовых отношений следует, что:

Трудовые отношения возникают между работником и работодателем на основании трудового договора, заключаемого ими в соответствии с настоящим Кодексом.

http://www.consultant.ru/docum…

В соответствии с положениями статьи ТК РФ Статья 57. Содержание трудового договора следует, что:

Обязательными для включения в трудовой договор являются следующие условия: условия оплаты труда (в том числе размер тарифной ставки…. http://www.consultant.ru/docum…

В соответствии с положениями статьи ТК РФ Статья 282. Общие положения о работе по совместительству следует, что:

Совместительство — выполнение работником другой регулярной оплачиваемой работы на условиях трудового договора в свободное от основной работы время.

http://www.consultant.ru/docum…

При этом рабочее время для медицинских работников на условиях совместительства, должно соответствовать требованиям указанным в положениях Постановления Минтруда РФ от 30.06.2003 N 41 «Об особенностях работы по совместительству педагогических, медицинских, фармацевтических работников и работников культуры», можете с нми ознакомиться по этой ссылке:http://www.consultant.ru/docum…

Врач описала работу в ковидном госпитале

 Luga1news.ruLuga1news.ru

— Екатерина Анатольевна, когда вы приступили к работе в госпитале?

— 21 апреля госпиталь открылся и с этого дня до недавнего времени я там работала.

— С каким настроем вы пришли работать в госпиталь, а с каким закончили? Что-то внутри вас изменилось за это время?

— Настрой, конечно, был боевой вначале. Хотя не скрою, что первое время нам было очень сложно, были вопросы по тактике ведения лечения, так как это новое было заболевание для нас. Сложно было отладить саму работу, лечебный процесс, много было организационных вопросов. Еще у нас был страх перед первым пациентом.

Потому что опыта работы с такими пациентами не было, да и самих пациентов мы еще не видели. Представляете, приезжает скорая, сотрудники скорой все «упакованы» в противочумные костюмы, больные трясутся, мы соответственно тоже. Потом поняли, что это обычные больные, которым требуется лечение.

Когда в конце мая количество пациентов стало увеличиваться, у нас уже было все готово, потому что было время для раскачки, мы уже знали, как лечить и вести пациента, обследования к тому времени были поставлены на поток.

https://www.youtube.com/watch?v=0HbIL9heIHs\u0026t=376s

Вышла я с тем, что чувствовала, что работа налажена-отлажена, что проблем не будет, я свой врачебный долг выполнила, оставшиеся врачи все опытные и грамотные.Большой плюс, что я лично с этим встретилась.

Появился опыт ведения новой болезни, для меня это было очень важно с профессиональной точки зрения, было отсмотрено много снимков. Не только я, но и все врачи, что работали с коронавирусными больными теперь являются ковидологами.

— Как справлялись психологически? Насколько вы оказались готовы к работе в новых условиях?

— Психологически там сложно. Но, как мне кажется, я сумела проявить стойкость и упорность. Были конфликты среди коллег, ведь, когда есть неизвестность, то появляется и различие во мнениях. Плюс еще больных с каждым днем становилось все больше, нагрузка возрастала. Хорошо, что сейчас есть мессенджеры, можно всегда позвонить семье, детям, чтобы выговориться.

— Какая атмосфера в коллективе?

— Мы все друг друга раньше знали, тесно общались и до работы в госпитале. За время работы очень сдружились. Могу узнать любого в костюме по глазам или силуэту. Без юмора никуда, находили силы, и на шутки, и на фотосессии.

Под конец заметила, что многие эмоционально выгорели.В свободное время обсуждали вопросы лечения, проблемы работы госпиталя. Еще у нас есть общий чат, в котором мы также ежедневно решаем вопросы, находимся всегда на связи друг с другом.

Я и сейчас продолжаю участвовать в этом чате.

— Была ли поддержка от коллег, не задействованных в борьбе с коронавирусом?

— Поддержка была, она чувствовалась, спасибо им за это. Но были и такие, кто негативно отзывался, говорил, что мы работаем из-за денег. Но на самом деле таких людей, которые бы шли работать из-за денег, у нас в коллективе нет, потому что это риск большой для здоровья.

И работают только такие врачи, которые имеют дух авантюризма и патриотизма, люди, любящие свою работу, имеющие научный, практический и профессиональный интерес. У меня, например, даже не было мыслей идти или нет работать в ковидный госпиталь. Ручаюсь за своих коллег, что они также думали.

Хочу отметить, что медицина у нас на достойном уровне, все медработники очень собранные и грамотные специалисты.

— Хотелось бы немного углубиться в сам процесс работы. Как по состоянию пациента можно определить, что самый опасный момент пройден и человек идет на поправку?

— В первую очередь важна оценка состояния пациента врачом. Есть много симптомов: нормализация температуры, улучшение общего состояния, уменьшение слабости. Во-вторых, важен обязательный лабораторный анализ, по которому должно быть видно снижение количества воспалительных белков до практически нормальных значений.

И конечно, нужна отчётливая положительная динамика при компьютерной томографии. Когда мы начали работать в апреле, больные не были такими сложными, может быть вирус был менее вирулентен. На данный момент вирусный процесс сложнее протекает, с отягчающими последствиями для организма.

Все больше появляется тяжелых больных, которые имеют дыхательную недостаточность. Стали появляться и летальные случаи.

— Выпадал ли на вашу смену летальный исход, если да, то что привело его к смерти, сам вирус или сопутствующие болезни?

— В мою смену было два случая.

Вирусный процесс вызывает вирусную пневмонию, к которой может присоединяться бактериальный процесс, а уже бактериально-вирусный процесс вызывает тяжелое течение пневмонии, острую дыхательную недостаточность, вследствие чего происходит большой процесс поражения организма, который вызывает летальный исход. Отличие вирусной пневмонии от обычной в том, что она вызывает тяжелый двусторонний процесс. Обычная пневмония менее опасная.Хочу подчеркнуть, что люди умирают не старые, они могли бы и дальше жить, если бы не было ковида.

— Насколько вирус непредсказуем?

— По моему мнению, вирус непредсказуем, он мутирует, видимо, потому что протекает все тяжелее и тяжелее. Также непредсказуемым является сам заболевший пациент, его индивидуальное состояние здоровья. В зависимости от сопутствующей патологии болезнь может протекать очень по-разному.

— Каким образом вы принимаете тактику лечения у того или иного пациента, или для всех она одна?

— Вначале работы у нас было много вопросов, нам часто приходилось использовать телемедицинские консультации (ТМК). Есть специальный центр в Москве на базе института пульмонологии, чтобы консультировать регионы. Чаще всего мы использовали ТМК по пациентам с тяжелыми случаями, чтобы получить мнение более опытных коллег.

Причем воспользоваться такой видео консультацией довольно просто, все делается очень оперативно, ответы приходят быстро, врачи круглосуточно консультируют.Хотя в целом нам было легче, у нас был зазор, так как все началось позднее, чем в других регионах.

Было время подготовиться, прочитать литературу, понять течение болезни, на основе полученных рекомендаций от коллег из других регионов. По этой же причине у нас низкая летальность – врачи просто успели подготовиться.

Также, когда мы пришли работать в только что открывшийся госпиталь, все было технически организовано, медикаментами госпиталь был полностью обеспечен, в отличие от других регионов, где не было такой возможности подготовиться.

— Что можете сказать о самих пациентах, об их поведении и реакции на случившуюся неизвестную болезнь?

— Как бы это сейчас не звучало грубо, но СМИ нужно было меньше трубить о том, что болезнь протекает бессимптомно. Люди подумали, что раз бессимптомно, то может ее и вообще не существует. Многие говорили: «Мы не видели зараженных, мы не видели, чтобы кто-то жаловался, кто эти люди?».

Дело в том, что выздоровевшие пытаются скрыть, что у них было такое заболевание. Некоторые после выписки рассказывали своим знакомым, что у них вовсе не было ковида, и лежали они в больнице по ошибке. Хотя он у них был! Такая реакция у пациентов происходит из-за общественного порицания – соседи косо смотрят, родственники побаиваются.

Некоторые люди, узнавая, что их сосед заражен, говорили, что мы сожжем его дом, даже проклинали. Быть свидетелем таких сцен очень неприятно. Поэтому страшным оказалось не само заболевание, а осуждение людей.

Имея возможность быть услышанной, хочу сказать – болеть не стыдно! Если мы будем отрицать существование этого вируса, то больных меньше не станет.По телевизору показывают, как где-то врачам аплодируют за их работу, но у нас не все так радужно.

Все пациенты настроены по-разному, кто-то относится к нашей работе с благодарностью, а кто-то негодует, не понимает зачем он вообще находится в госпитале. Может быть у нас менталитет такой, не знаю. Еще и СМИ подливают масло в огонь, когда пишут, что медики сами придумали этот коронавирус, чтобы подзаработать денег, это очень обидно.

Но мы, врачи, стараемся не вступать в переписку, не комментируем ничего, потому что нам некогда, нам нужно просто заниматься своим делом во благо здоровья пациентов, пусть что хотят, то и думают. Главное, что у нас хорошие показатели по выздоровевшим, низкая летальность, это значит, что мы все делаем правильно!

— Поддержка от руководства была?

— Вначале были разногласия из-за жилья, условий проживания, некоторые считали, что мы много просим и требуем. Но мы ничего такого сверх не просили. Мы были как локомотив. В итоге нашей общей работы с руководством – госпиталь при ресбольнице стал образцовым. Теперь на основе нашей работы, происходит организация работы в других госпиталях республики.

— После того как вернулись домой, что почувствовали?

— У меня было такое чувство, что лето прошло без меня, было некое ощущение упущенности времени. Работать мы начали, когда на мне еще были надеты весенние ботинки, а тут уже лето вовсю, люди ездят отдыхать. Меня это удивляет, как так!? Поэтому адаптация идет полным ходом, скоро сдам последний тест на «корону» и смогу выйти из дома.

— По вашему мнению, все-таки стоит или нет посещать общественные места?

— Я, как врач, конечно, считаю, что всем нужно дома сидеть, но по-человечески понимаю, что люди с самого апреля сидят дома, физически уже невозможно соблюдать самоизоляцию. Если все-таки собираетесь в общественное место, то хотя бы надевайте маски.

На улице, если идете один, можно ходить без маски, в машине также.

Общие рекомендации остаются прежними: мыть руки, чаще обрабатывать антисептиком; прикрывать локтем рот при кашле или чихании, чтобы руки оставались чистыми, когда касаетесь чего-то в общественных местах; стараться не трогать лицо; соблюдать дистанцию.

Сейчас везде перед кассами сделали разметку, но мало кто ей пользуется. Нужно оставаться дома по мере возможности.Как бы нам сильно не хотелось, чтобы все это поскорее закончилось, как страшный сон – этого не случится, если мы будем и дальше вести себя беспечно и безответственно. Волшебным образом пандемия не закончится. Все зависит от наших общих усилий.

Медработников снова мобилизуют для работы в «красной зоне» | Медицинская Россия

Об этом сообщил «openmedia.io».

«Да, сейчас снова мобилизуют. Летом был небольшой перерыв, если его так можно назвать, хотя у нас на территории как работало коронавирусное отделение, так и работает. Сейчас мнение врачей перепрофилированных больниц особо не спрашивают — приходится работать непосредственно с „ковидными“ пациентами», — рассказала она.

По словам Гальперина, медики вновь сталкиваются с проблемой, о которой говорили ещё летом: руководство больниц не составляет с работающими в «ковидных» отделениях положенные дополнительные контракты, и впоследствии медработники не могут получить дополнительную оплату за опасную работу и денежные компенсации в случае заражения. «Это очень серьёзная вещь, потому что с весны-лета очень многие выяснили, что им была обещана оплата за работу с коронавирусными больными, но они в результате не получили ни выплат, ни компенсаций — те, кто болели», — рассказал Гальперин. Он пояснил, что при переводе сотрудника больницы в коронавирусное отделение руководство должно составить дополнительный договор, в котором будут прописаны условия работы. Этот договор и гарантирует в дальнейшем выплаты надбавок и компенсаций.

В качестве одного из примеров Гальперин привёл обсервационные центры: туда кладут пациентов с подозрением на коронавирус, где проводят обследования до выявления диагноза. В случае его подтверждения больного переводят в «ковидную» зону, но сам персонал обсерватора не получает никаких льгот и страховых выплат, поскольку работает с неявными пациентами с неподтверждённым диагнозом.

Неправильно оформленные по документам медработники рискуют не только остаться без положенных выплат, но и попасть под уголовное преследование, указывает Гальперин. По закону не оформленные должным образом медики не имеют права оказывать помощь пациентам с опасными инфекционными заболеваниями, каким признан COVID-19.

По словам первого зампреда комитета Госдумы по охране здоровья Натальи Саниной, ситуация с медиками жёстко контролируется, в том числе в ОНФ, сопредседателем которого депутат является в Московской области: «Я бы не сказала, что это проблема, которая сегодня есть. Если есть какие-то шероховатости — это то, что абсолютно решаемо и решается». После выступления президента, по её словам, все понимают, что нужно строго следовать постановлениям.

Острая диарея: помощь кишечнику в самый неловкий момент

Как сообщалось ранее, 27 сентября началась Всероссийская акция медработников «Заплатите за COVID». Протесты запланированы в разных городах страны до пятого октября.

Главное требование медиков – полная выплата обещанных президентом надбавок за работу с коронавирусными больными.

Сейчас же многие не получают доплаты вообще или им выплачивают только частично именно за контакт с утверждённым больным COVID.

Подробнее читайте: «Мы относимся к медикам, которые имели риски, но не имеют никаких доплат».